 |
 |
 |
Охота для иностранцев в России
Иностранные охотники довольно сильно отличаются от наших. Это быстро понимаешь, в течение одного дня охоты. Во-первых (я веду речь об охотниках на крупную дичь), это трофейщики. Их абсолютно не интересует мясо, точнее, мясо в качестве трофея. К огромному удовольствию егерей, охотоведов, директоров охотхозяйств, их родственников и знакомых. Зато упоминание о том, что в тридцати-сорока километрах выходит кабан с еще большими клыками, чем у только что добытого, или олень с еще большими рогами, приводит иностранного охотника в возбужденное состояние, которое грозит перерасти в истерику, если у вас уже закончились лицензии.
Мне вспоминается случай, когда на охоту на оленей на реву прилетели два испанца. О-очень богатые! Ну, очень! Прилетели на своем собственном самолете. На таможне в аэропорту один из них продекларировал сорок тысяч долларов наличными. У молодого таможенника челюсть отвисла. Не поверив декларации, он переспросил: «Кэш?», и получив утвердительный кивок испанца, по-детски вытянув шею, просипел: «Покажь!» Тот расстегнул куртку и продемонстрировал толстенную пачку банкнот в поясном кошельке. У второго охотника было всего только двадцать шесть тысяч баксов. И вот эти деньги они были готовы оставить у нас в обмен на хорошие трофеи. «Мы будем стрелять пять-шесть оленей и с десяток кабанов. Но в первую очередь оленей», - донес до нас смысл страстной испанской речи москвич Женька, переводчик. А лицензий на оленя у нас только две! Конечно, мы энергично закивали в ответ, показали большие пальцы: «О кей, мол, какие вопросы», а сами думаем, как же выпутаться из этой истории с наименьшими потерями и наибольшей выгодой. К большому удовольствию испанцев и словно удар под дых для нас, рев оленей был очень интенсивный, ив первое же утро они добыли по хорошему быку. Насилу егерям удалось отговорить импульсивных кабальеро от немедленного продолжения охоты, те рвались в бой – совсем рядом продолжали реветь другие олени. Вот вам ситуация: рев идет, клиенты готовы охотиться и платить, впереди еще пять дней, а лицензий больше нет! Глупее не придумаешь. Предложили им заняться кабанами – какое там! Олень, только олень! Следующие три дня стали для нас сплошным кошмаром – не дай бог, подстрелят оленя! Уголовное дело плюс международный конфликт! Что только не делали бедные егеря, чтобы предотвратить удачный выстрел по, словно специально подставлявшимся животным. То намеренно из-под ветра поведут клиента, и олень, вынюхав охотников, убегает. То подшумливали зверя, громко ступая по земле, треща ветками. А однажды, когда клиент был готов нажать на спусковой крючок, выцелив красавца с рогами килограмм на десять, егерю ничего не оставалось делать, как раскашляться. Рассвирепевший охотник чуть не сломал свой карабин. За столом испанцы сидели, нахохлившись, как сычи, ни с кем не разговаривая, заливая тоску красным сухим вином, привезенным с собой. Чувствуя, что назревает ядерный взрыв, мы договорились с соседним охотхозяйством о проведении ночного сафари, во время которого один из испанцев изумительным выстрелом метров со ста пятидесяти повалил бегущего по полу секача, с клыками на двадцать с лишним сантиметров, а второй подранил оленя. Это несколько разрядило обстановку, однако улетели они не очень довольными.
Второй отличительной особенностью иностранного охотника можно назвать законопослушность, строгое соблюдение охотничьей этики. То животное, которое не оговорено при проведении инструктажа, иностранный охотник стрелять не будет. Вспоминается француз, не ставший стрелять позировавшего перед вышкой минуты три волка только потому, что егерь на инструктаже не сказал, можно ли это делать.
Или вот история.
В середине сентября прилетели два немца на оленей на реву. Как назло, установилась теплая погода, высыпали осенние грибы, народ валом повалил в лес на их заготовку и криками и свистом загнал оленей далеко в чащу и болота. Плюс ко всему немцы прилетели в новолуние. Ночью - хоть глаз выколи! Отсидев на вышках безрезультатно два вечера и утро, я предложил применить лампы-фары для подсветки оленей.
- У нас охота из-под света запрещена, - твердо заявил Вальтер.
- Но другого выхода нет, - настаивал я. – Вы же видите, вечером, когда слезаем с вышек, затираем все следы, а утром, когда приходим назад, вся дорога в отпечатках оленьих копыт! Причем хороших быков!
- Видим, - соглашались немцы, - но из-под света охотиться не будем.
- Как же будем? – спрашивал я в отчаянии.
- Вечером, пока видно в оптику, и утром.
- Грибники отгоняют зверей далеко, пока те вернутся сюда – уже абсолютно темно, - горячился я. – Вы же видели, сколько людей в лес шло и ехало, когда мы утром с охоты возвращались?
- Да, людей много.
- Давайте подольше посидим на вышках, а когда олени придут, осветим и стрельнем!
- У нас охота со светом запрещена. В прошлом году мы охотились недалеко отсюда, в такое же время, без света и удачно.
- Так, наверное, луна была?
- Да, - соглашаются. – Было полнолуние.
- А сейчас – новолуние. Темень непроглядная. Фара нужна.
- Из-под фары стрелять не будем.
Отчаявшись их переубедить, я распустил по деревням слух, что в этом лесу появилась бешеная волчица, которая загрызла пятилетнюю девочку. Колонны грибников значительно поредели, но время уже было упущено. Так и уехали фрицы без трофеев.
Подавляющее большинство иностранных охотников, с которыми мне пришлось иметь дело, были настоящими охотниками, готовыми, если это возможно и законно, охотиться и день, и ночь, причем, несмотря на возраст и состояние здоровья.
Не забуду удивленное выражение лица хирурга одной из районных больниц, куда пришлось срочно доставить пожилого, лет шестидесяти, норвежского охотника, не имевшего даже отдаленного сходства с викингами, приехавшего в составе группы на загоны на кабана. После трех дней напряженной охоты по довольно глубокому снегу он отвел меня в сторону и смущенно попросил свозить к врачу «на профилактический осмотр, ничего страшного». Хирург, очень приятный, с вальяжными манерами и громким, оперным басом толстяк, выслушав, через переводчика застенчивое бормотание норвежца, попросил того спустить штаны и трусы. Каково же было всеобщее изумление, когда мы увидели раздувающуюся до размеров небольшой дыни фиолетово-багровую мошонку. Оказалось, за три недели до поездки норвежцу делали операцию, после которой ему следовало отлеживаться в постели, а он отправился в Белоруссию на охоту на кабанов, которых в Норвегии нет! Вот уж воистину охота пуще неволи! Всех поразил и врач, отказавшийся взять доллары, предложенные благодарным норвежцем. Я мысленно аплодировал им обоим. Норвежцы мне очень понравились за невозмутимость, ничем не пробиваемое спокойствие и отсутствие мелочной суетливости. Причем это относилось, как к взрослым мужчинам, так и к двум паренькам, одному из которых в дни нашей охоты исполнилось двадцать лет, а второй был еще моложе.
Хочется отметить высокий уровень стрелковой подготовки иностранных охотников, особенно из нарезного оружия. Егеря надолго запомнили норвега, который снял одним выстрелом оленя, бегущего по полю метров с двухсот пятидесяти. Такие случаи нередки. Однако для хорошего выстрела европейцу непременно требуется открытое пространство. В наших еловых и смешанных лесах, с узкими заросшими просеками и извилистыми дорогами, которые зверь пересекает одним прыжком, как выразился один из моих егерей: «Словно мешок через дорогу перекинули», результаты гораздо хуже, а чаще всего вообще нулевые. По этой причине я с большой неохотой соглашаюсь на проведение загонных охот с иностранцами. Обычно они приезжают на загон с карабинами, с установленными оптическими прицелами, в которые не успевают поймать зверя, лишь с восхищением и досадой, рассказывая после окончания охоты о гигантских вепрях с 
огромными клыками, внезапно проскочившими рядом с ними со скоростью пули. Хотя и с гладкостволками результаты не намного лучше. Но если в охотхозяйстве имеются оборудованные стрелковые линии со штандами и полувышками, с расчищенными для стрельбы визирами, позволяющими подготовиться к выстрелу, то хвойных лапок, воткнутых в охотничьи шляпы, сообщающих о том, что охотник добыл зверя, бывает гораздо больше.
Огромные просторы наших охотничьих угодий вызывают у иностранцев чувство зависти и восхищения, а малое количество зверя в них – недоумение.
Я не буду приводить статистические данные о численности, плотности, размерах добычи охотничьих животных, они несопоставимы, причем не в нашу пользу. Кому это интересно, может легко найти данную информацию как в литературе, таки в сети. Причин таким различиям много. Кроме всего прочего, на мой взгляд, немаловажным является отношение государство и общества к охоте и охотникам. Бывая на охотах в европейских странах, испытываешь белую зависть от уважительного отношения к ним как со стороны простых людей, так и представителей государственной власти. Инспектора, осуществляющие охотничий контроль, всегда предупредительно вежливы, доброжелательны. Никаких унижающих досмотров и обысков под стволом направленного оружия, никакого цепляния к бумажному оформлению, которое сведено до минимума, выискивания поводов для наказания. Никто не считает тебя нарушителем только потому, что ты охотник. Во многих ресторанах и кафе висят охотничьи трофеи, картины и фотографии на охотничью тематику, подаются блюда из дичи. Появление охотника на улице и в общественном транспорте встречается не саркастической усмешкой и покручиванием пальца у виска, а улыбкой и дружеским рукопожатием. Магазины даже в малых городках полны товаров для охоты, на любой вкус и размер кошелька покупателя. В красивых старых замках организованы и действуют музеи охоты, с обширнейшими экспозициями, залы которых полны людей. Охота признана частью духовной культуры государства и общества. Задачей ее не ставится получение доходов, она не приравнивается к «нефтяной трубе». Главное – это удовлетворение потребности человека в общении с Дикой Природой.
В заключение хотелось бы сказать, какими бы ни были различия между иностранными «Хантерами» и нашими родными охотниками, «искра божья», именуемая охотой, стирает их, разрушает языковые барьеры. Мы одинаково бурно радуемся удачному выстрелу и досадуем о промахе, одинаково готовы часами рассказывать о своих охотах и слушать повествования о чужих. Охота объединяет людей в единое братство, в котором все равны перед этой удивительной данностью, делающей людей душевно чище, моложе, радостнее и счастливее!
Александр Шестак. Журнал «Охота» Сентябрь 2009 г.